![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Apr. 18th, 2010 11:46 pm
Альма. Часть Третья.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
fiona_gradyWhile married to Walt she'd met Werfel,
And he, too, was caught in her net.
He married her, but he was careful,
'Cause Alma was no Bernadette.
В отличии от Гропиуса, который совершенно не интересовался музыкой, Верфель музыку обожал. Он даже стал просить Альму, чтобы она переложила на музыку его стихи, и являлся к ней чуть ли не каждый день, чтобы они вместе музицировали. И вот от этой музыки Альма, будучи замужем за Гропиусом, родила сыночка от Верфеля. По горькой иронии судьбы Гропиус (любовное письмо которого некогда случайно попало Малеру), случайно подслушал телефонный разговор Альмы и Верфеля, и понял, что не он отец маленького Мартина. Mладенец Мартин родился больным, и умер в 10 месяцев. Альма заявляла, что виной тому было "неполноценное" (очевидно не арийское) семя Верфеля.
Бедный Гропиус продолжал номинально оставаться мужем Альмы, но вместе они не жили. И даже несмотря на то, что связь Альмы и Верфеля была вполне гласной и они всюду появлялись вместе и без Гропиуса, благородный Гропиус взял вину на себя. Он подстроил так, чтобы его застукали с проституткой в каком-то отеле, и после этого, в 1920 году, последовал быстрый развод.
Замуж за Верфеля Альма выходить пока не торопилась. Она жила на широкую ногу и в роскоши. У нее была квартира в самой фешенебельной части Вены, летний дом, да еще она прикупила себе виллу в Венеции, которую назвала Casa Mahler. Однако к середине 20-х годов ее материальное положение пошатнулось. От наследства Малера осталось очень мало, ценные вклады были обесценены после распада Габсбургской Империи и гипер-инфляции 20-х годов, да еще и гонорары стали поступать не регулярно, т.к. произведения Малера перестали так часто исполнять. Надо было что-то делать. Альма решила, что Верфель должен больше зарабатывать. Она быстро поняла, что на стихах не разживешься, и что за романы платят гораздо больше. Она сказала Верфелю, что надо написать такой роман, который был бы "не хуже любой классики, но одновременно, чтобы его можно было продавать в газетных киосках на вокзалах". Иными словами - бестселлер. Уже в 1924 году Верфель написал такой бестселлер "Верди - роман об опере", который был издан огромным тиражом и быстро распродан. Материальные дела пошли так хорошо, что у Альмы появилась возможность к меценатству. В 1925 году она оказала финансовую поддержку Албану Бергу, когда он писал свою оперу "Воццек", и за это он посвятил "Воццека" ей. Когда в 1935 году в возрасте 19 лет, Манон Гропиус неожиданно умерла от полиомелита, Албан Берг посвятил ее памяти свой Скрипичный Концерт, в посвящении было написано "Памяти Ангела".
А карьера Верфеля все набирала виражи. В 1926 году он получил высший приз за литературу Венской Академии, в Берлине шли его пьесы, и он был одним из наиболее читаемых немецких писателей своего времени. В 1924 году Альма написала в своем дневнике "Я его больше совершенно не люблю. Он постепенно стал мне снова казаться таким, каким я его увидела в первый раз: маленький, уродливый, одиозный еврейчик". Но это не помешало ей в 1929 году выйти замуж за Верфеля. Альме было 50 лет, и ее чары понемногу сходили на нет, а Верфель стал богат и знатен. Однако, на него ее магия продолжала действовать безотказно. Условием брака Альма поставила, чтобы Верфель крестился. Верфель безропотно согласился, правда через несколько месяцев он все-таки тайком от Альмы отрекся от христианства и вернулся в иудаизм, но виду не показывал. Самое же невероятное было то, что Верфель (как и все их друзья) сносил все ее вовсе не умеренные взгляды и высказывания. Альма с уважением относилась к тогда еще молодому нацисткому движению, Верфель, естественно, был убежденным анти-фашистом. Во время войны в Испании Альма была на стороне Франко, а Верфель - на стороне Республики.
Чем больше нацизм набирал силу, тем более открыто Альма проявляла свой анти-семитизм, завела дружбу с нацистами в Австрии и с фашистами в Италии, принимала самых радикальных журналистов и пропагандистов нацизма у себя в Вене (да еще с некоторыми умудрялась крутить романы). Одновременно, она прикладывала огромные усилия к возвеличеванию двух евреев, непосредственно связаных с ней. 25-ая годовщина смерти Малера была проведена с огромной помпой, сам президент Австрии был и президентом Мемориального Комитета. А в следущем году (1937) Верфель получил австрийский Серебряный Крест за Заслуги перед Отечеством.
Может, женские ее чары уже поувяли, но в уме Альме отказать было нельзя. Гораздо раньше других в Вене она поняла, куда ветер дует. Она была вдовой еврея, женой другого еврея, ее дочь от Малера - Анна - была "не арийского происхождения". Под предлогом того, что она не может больше жить в своей роскошной венской резиденции, потому что там умерла Манон, Альма ее продала. Она и Верфель были на Капри, когда их настигли новости об Аншлюссе. Альма одна тихо вернулась в Вену, и все деньги с австрийских счетов ловко перевела в Швейцарию, а сама с дочерью Анной буквально последним поездом уехала в Будапешт, а оттуда - в Милан, где их ждал Верфель.
Из Италии семья перебралась во Францию, чтобы оттуда уехать в Америку. В ожидании заветной визы и транспорта через Атлантический Океан, семья Верфель жила неподалеку от Лурда, центра паломничества к месту рождения Св. Бернадетты. Верфель не терял времени даром, он стал собирать материал о жизни Святой, и дал обет, что если им удасться уехать в Америку, он напишет о ней книгу. Пока они ждали визы, немецкая армия вошла в Париж, и дорога через Марсель была отрезана. Спасение видных деятелей немецкой культуры было организовано через Испанию. Для этого надо было пешком перейти Пиренеи. Семья Альмы шла вместе с семьей Генриха Манна, и тут Альма проявила себя настоящим молодцом: она не ныла, она шла впереди всех, поддерживала мужа, подбадривала Генриха и Нелли Манн, не давала никому падать духом, и благодаря ей все смогли пройти многокилометровый тяжелый переход. 13 октября 1940 года они приплыли на греческом судне в Нью-Йорк. В порту их встречала огромная толпа друзей и поклонников. На пристани все рыдали, на борту - тоже.
Весь цвет немецкой и австрийской эмиграции жил в Лос Анжелесе, и Альма с Верфелем тоже перебрались туда. Верфель исполнил свой обет, и немедленно начал работать над романом "Песня Бернадетты" о жизни Святой. Этой книге суждено было стать самым настоящим американским бестселлером. Права на книгу были куплены киностудией, и в 1943 году по книге был снят одноименный фильм. Он был выдвинут на Оскара буквально во всех категориях, и их них получил 4. На гонорар Верфель смог купить виллу в Беверли Хиллз, где Альма создала салон, ничем не хуже того, что был у нее в Вене (и с почти теми же гостями).
Уже в конце 1943 года у Верфеля случился обширный инфаркт, от которого он так и не поправился до конца. В августе 1945 года у него был второй инфаркт, его состояние резко ухудшилось и он скончался. Альма даже не явилась на похороны, но зато священник на похоронах так много говорил про священное таинство крещения, что многие заподозрили, что Альма на всякий случай организовала еврею Верфелю вторичное крещение перед смертью.
And he, too, was caught in her net.
He married her, but he was careful,
'Cause Alma was no Bernadette.
В отличии от Гропиуса, который совершенно не интересовался музыкой, Верфель музыку обожал. Он даже стал просить Альму, чтобы она переложила на музыку его стихи, и являлся к ней чуть ли не каждый день, чтобы они вместе музицировали. И вот от этой музыки Альма, будучи замужем за Гропиусом, родила сыночка от Верфеля. По горькой иронии судьбы Гропиус (любовное письмо которого некогда случайно попало Малеру), случайно подслушал телефонный разговор Альмы и Верфеля, и понял, что не он отец маленького Мартина. Mладенец Мартин родился больным, и умер в 10 месяцев. Альма заявляла, что виной тому было "неполноценное" (очевидно не арийское) семя Верфеля.
Бедный Гропиус продолжал номинально оставаться мужем Альмы, но вместе они не жили. И даже несмотря на то, что связь Альмы и Верфеля была вполне гласной и они всюду появлялись вместе и без Гропиуса, благородный Гропиус взял вину на себя. Он подстроил так, чтобы его застукали с проституткой в каком-то отеле, и после этого, в 1920 году, последовал быстрый развод.
Замуж за Верфеля Альма выходить пока не торопилась. Она жила на широкую ногу и в роскоши. У нее была квартира в самой фешенебельной части Вены, летний дом, да еще она прикупила себе виллу в Венеции, которую назвала Casa Mahler. Однако к середине 20-х годов ее материальное положение пошатнулось. От наследства Малера осталось очень мало, ценные вклады были обесценены после распада Габсбургской Империи и гипер-инфляции 20-х годов, да еще и гонорары стали поступать не регулярно, т.к. произведения Малера перестали так часто исполнять. Надо было что-то делать. Альма решила, что Верфель должен больше зарабатывать. Она быстро поняла, что на стихах не разживешься, и что за романы платят гораздо больше. Она сказала Верфелю, что надо написать такой роман, который был бы "не хуже любой классики, но одновременно, чтобы его можно было продавать в газетных киосках на вокзалах". Иными словами - бестселлер. Уже в 1924 году Верфель написал такой бестселлер "Верди - роман об опере", который был издан огромным тиражом и быстро распродан. Материальные дела пошли так хорошо, что у Альмы появилась возможность к меценатству. В 1925 году она оказала финансовую поддержку Албану Бергу, когда он писал свою оперу "Воццек", и за это он посвятил "Воццека" ей. Когда в 1935 году в возрасте 19 лет, Манон Гропиус неожиданно умерла от полиомелита, Албан Берг посвятил ее памяти свой Скрипичный Концерт, в посвящении было написано "Памяти Ангела".
А карьера Верфеля все набирала виражи. В 1926 году он получил высший приз за литературу Венской Академии, в Берлине шли его пьесы, и он был одним из наиболее читаемых немецких писателей своего времени. В 1924 году Альма написала в своем дневнике "Я его больше совершенно не люблю. Он постепенно стал мне снова казаться таким, каким я его увидела в первый раз: маленький, уродливый, одиозный еврейчик". Но это не помешало ей в 1929 году выйти замуж за Верфеля. Альме было 50 лет, и ее чары понемногу сходили на нет, а Верфель стал богат и знатен. Однако, на него ее магия продолжала действовать безотказно. Условием брака Альма поставила, чтобы Верфель крестился. Верфель безропотно согласился, правда через несколько месяцев он все-таки тайком от Альмы отрекся от христианства и вернулся в иудаизм, но виду не показывал. Самое же невероятное было то, что Верфель (как и все их друзья) сносил все ее вовсе не умеренные взгляды и высказывания. Альма с уважением относилась к тогда еще молодому нацисткому движению, Верфель, естественно, был убежденным анти-фашистом. Во время войны в Испании Альма была на стороне Франко, а Верфель - на стороне Республики.
Чем больше нацизм набирал силу, тем более открыто Альма проявляла свой анти-семитизм, завела дружбу с нацистами в Австрии и с фашистами в Италии, принимала самых радикальных журналистов и пропагандистов нацизма у себя в Вене (да еще с некоторыми умудрялась крутить романы). Одновременно, она прикладывала огромные усилия к возвеличеванию двух евреев, непосредственно связаных с ней. 25-ая годовщина смерти Малера была проведена с огромной помпой, сам президент Австрии был и президентом Мемориального Комитета. А в следущем году (1937) Верфель получил австрийский Серебряный Крест за Заслуги перед Отечеством.
Может, женские ее чары уже поувяли, но в уме Альме отказать было нельзя. Гораздо раньше других в Вене она поняла, куда ветер дует. Она была вдовой еврея, женой другого еврея, ее дочь от Малера - Анна - была "не арийского происхождения". Под предлогом того, что она не может больше жить в своей роскошной венской резиденции, потому что там умерла Манон, Альма ее продала. Она и Верфель были на Капри, когда их настигли новости об Аншлюссе. Альма одна тихо вернулась в Вену, и все деньги с австрийских счетов ловко перевела в Швейцарию, а сама с дочерью Анной буквально последним поездом уехала в Будапешт, а оттуда - в Милан, где их ждал Верфель.
Из Италии семья перебралась во Францию, чтобы оттуда уехать в Америку. В ожидании заветной визы и транспорта через Атлантический Океан, семья Верфель жила неподалеку от Лурда, центра паломничества к месту рождения Св. Бернадетты. Верфель не терял времени даром, он стал собирать материал о жизни Святой, и дал обет, что если им удасться уехать в Америку, он напишет о ней книгу. Пока они ждали визы, немецкая армия вошла в Париж, и дорога через Марсель была отрезана. Спасение видных деятелей немецкой культуры было организовано через Испанию. Для этого надо было пешком перейти Пиренеи. Семья Альмы шла вместе с семьей Генриха Манна, и тут Альма проявила себя настоящим молодцом: она не ныла, она шла впереди всех, поддерживала мужа, подбадривала Генриха и Нелли Манн, не давала никому падать духом, и благодаря ей все смогли пройти многокилометровый тяжелый переход. 13 октября 1940 года они приплыли на греческом судне в Нью-Йорк. В порту их встречала огромная толпа друзей и поклонников. На пристани все рыдали, на борту - тоже.
Весь цвет немецкой и австрийской эмиграции жил в Лос Анжелесе, и Альма с Верфелем тоже перебрались туда. Верфель исполнил свой обет, и немедленно начал работать над романом "Песня Бернадетты" о жизни Святой. Этой книге суждено было стать самым настоящим американским бестселлером. Права на книгу были куплены киностудией, и в 1943 году по книге был снят одноименный фильм. Он был выдвинут на Оскара буквально во всех категориях, и их них получил 4. На гонорар Верфель смог купить виллу в Беверли Хиллз, где Альма создала салон, ничем не хуже того, что был у нее в Вене (и с почти теми же гостями).
Уже в конце 1943 года у Верфеля случился обширный инфаркт, от которого он так и не поправился до конца. В августе 1945 года у него был второй инфаркт, его состояние резко ухудшилось и он скончался. Альма даже не явилась на похороны, но зато священник на похоронах так много говорил про священное таинство крещения, что многие заподозрили, что Альма на всякий случай организовала еврею Верфелю вторичное крещение перед смертью.
Tags:
no subject
she outlived two husbands. did she have a fourth? :)
what a muse.
i mean, her antisemitic views are extremely appalling, no doubt about that, but her ability to combine a passionate antisemitic sentiment with passion for (some?) Jews is fascinating.
what a woman.
no subject
no subject
no subject