В 1971 году оркестр Израильской Филармонии впервые играл в Берлине. После исполнения Первой Симфонии Малера публика ревела от восторга и были крики "encore". Зубин Мета поднялся на подиум и обьявил: "Атиква".
Когда я училась в школе, в День Независимости всегда был концерт классической музыки с каким-нибудь великим солистом. В какой-то год солистом был Артур Рубенштейн, играл бетховенский 5-ый с оркестром Израильской Филармонии. Зубин Мета дирижировал.
У меня был друг, который учился в муз. академии, и он меня протащил на репетицию. Ну, Рубинштейн играет, друг мой не дышит буквально, Зубин смотрит с умилением с подиума, оркестранты тоже все дико растроганы, так вот проходит репетиция. Наконец кончили, оркестр стучит смычками по пюпитрам, а Рубинштейн подзывает к себе Мету:
- Зубин, голубчик, попроси ребят сыграть для меня "Атикву", я так это люблю.
Зубин забирается обратно на подиум, дает знак оркестру, играют "Атикву", Рубинштейн стоит, вытянув руки по швам, возле рояля.
Я тогда, помню, утирала слезы, отвернувшись, а и сейчас их утираю, но уже не стесняясь.
Когда я училась в школе, в День Независимости всегда был концерт классической музыки с каким-нибудь великим солистом. В какой-то год солистом был Артур Рубенштейн, играл бетховенский 5-ый с оркестром Израильской Филармонии. Зубин Мета дирижировал.
У меня был друг, который учился в муз. академии, и он меня протащил на репетицию. Ну, Рубинштейн играет, друг мой не дышит буквально, Зубин смотрит с умилением с подиума, оркестранты тоже все дико растроганы, так вот проходит репетиция. Наконец кончили, оркестр стучит смычками по пюпитрам, а Рубинштейн подзывает к себе Мету:
- Зубин, голубчик, попроси ребят сыграть для меня "Атикву", я так это люблю.
Зубин забирается обратно на подиум, дает знак оркестру, играют "Атикву", Рубинштейн стоит, вытянув руки по швам, возле рояля.
Я тогда, помню, утирала слезы, отвернувшись, а и сейчас их утираю, но уже не стесняясь.